Неточные совпадения
Человечество должно было пройти все стадии первоначального, естественного откровения, пережить языческий политеизм, индийское мироотрицание и иудейское единобожие, должно было достигнуть высших ступеней философского самосознания
в Греции и совершить полные предчувствий греческие мистерии, должно было
устроиться римское всемирное царство, объединяющее человечество
в мировой культуре, чтобы
мир созрел для явления Христа, чтобы тоскующее, жаждущее человечество увидело Логос во плоти.
И так неприметно
устроился у нас особый
мир в тесном углу нашем,
в нашей гостиной комнате.
Чтобы достигнуть этого, надобно прежде всего ослабить до минимума путы, связывающие его деятельность,
устроиться так, чтобы стоять
в стороне от прочей «гольтепы», чтобы порядки последней не были для него обязательны, чтобы за ним обеспечена была личная свобода действий; словом сказать, чтобы имя его пользовалось почетом
в мире сельских властей и через посредство их производило давление на голь мирскую.
Нет сомнения, что, если бы профессор осуществил этот план, ему очень легко удалось бы
устроиться при кафедре зоологии
в любом университете
мира, ибо ученый он был совершенно первоклассный, а
в той области, которая так или иначе касается земноводных или голых гадов, и равных себе не имел, за исключением профессоров Уильяма Веккля
в Кембридже и Джиакомо Бартоломео Беккари
в Риме.
Способность эта заключается
в восприимчивости к внешним впечатлениям, и, таким образом, нравственное развитие человека совершенно зависит от того, как
устроятся отношения между его внутренней восприимчивостью и впечатлениями внешнего
мира.
— Едва ли. Она то плачет и говорит, что несчастнейшая
в мире женщина, а потом, побеседовавши с Пионовою, уверяет всех, что ничего, что все прекрасно
устроилось. Я ничего не понимаю.
То же самое делают
в мире люди, когда, живя не для души, а для тела, губят свою жизнь и жизнь других людей, осуждают не себя, а друг друга или бога, если признают его, или самый
мир, если не признают бога, а полагают, что
мир сам собою
устроился.
В атмосфере буйно-радостной и напряженно-страдающей жизни, которою трепещет «Война и
мир», Борис вызывает прямо недоумение: для чего это замораживание бьющих
в душе ключей жизни, для чего эта мертвая карьера? Каким-то недоразумением кажется это, каким-то непонятным безумием. Как
в восьмидесятых годах Толстой писал
в дневнике: «Все
устраиваются, — когда же начнут жить? Все не для того, чтобы жить, а для того, что так люди. Несчастные. И нет жизни».
Глафире прежде всего, разумеется, хотелось знать: действительно ли Горданов успел заручиться каким-либо покровительством. Постоянно вращаясь
в мире интриг и не имея права рассчитывать ни на какую преданность со стороны Горданова, она опасалась, что и он, не доверяя ей, точно так же, может статься, предпочел
устроиться иным способом и, может быть, выдал ее намерения. Поэтому Глафира прямо спросила своего собеседника: что ему известно о Павле Николаевиче?
Буржуа глубоко вкоренен
в этом
мире, доволен
миром,
в котором он
устроился.
В творческом акте не
устраивается «
мир сей», а созидается
мир иной, подлинный космос.
С развратом можно
устроиться в «
мире», можно ограничить его и упорядочить.
Степанида Васильевна это тотчас же понимала и хотя не перечила мужу, так как
мир и согласие супружеское она, по завету предков, ставила выше всего на свете, но через некоторое время она опять
устраивалась и писала ему тихое и ласковое письмо, где говорила: „Хитрости твои и твоя со мною
в важных делах неоткровенность очень меня, мой друг, огорчают и терзают, потому что я их ничем не заслужила.